Из цикла «Кицур Шульхан Арух», темы: Кицур шульхан арух, Раби Шломо Ганцфрид, Траур
1. В седьмой день траура, после того, как ушли утешающие скорбящего, ему разрешено все, что было запрещено семь дней траура, поскольку действует правило: «Часть дня засчитывается за весь день», — кроме супружеской близости, которая запрещена весь день (даже в затемненном доме). А в наших странах, где не принято, чтобы утешающие приходили в седьмой день, нужно подождать до того времени, когда они обычно приходят в остальные дни, то есть до времени выхода молящихся из синагоги, когда утешающие обычно приходят. И также если седьмой день выпал на Шаббат, после выхода молящихся из синагоги соблюдающему траур разрешено заниматься Торой.
2. В тридцатый день траура также действует правило: «Часть дня засчитывается за целый день». И поскольку в этот день утешающие не приходят, немедленно после появления луча солнца законы тридцати дней траура перестают действовать.
Если тридцатый день траура выпал на Шаббат, в пятницу разрешается в честь Шаббата вымыться в горячей воде, надеть Субботние одежды и вернуться на обычное место в синагоге. Однако стричься по-прежнему запрещено (поскольку этот запрет более строг).
3. По отношению к двенадцати месяцам траура по отцу или по матери правило: «Часть дня засчитывается за целый день» не действует, и более того, день йорцайта (годовщины смерти) принято включать в двенадцать месяцев траура, даже если он выпал на Шаббат. Однако если год високосный, то законы траура в честь отца или матери все же соблюдают только двенадцать месяцев. И поскольку в этом случае двенадцать месяцев траура кончаются до наступления годовщины смерти, в годовщину смерти, когда она наконец наступит, законы траура больше не соблюдаются.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Впереди — изрыгающие огонь мортиры, позади — банды арабов, и со всех сторон — снайперы. На этот раз чуда не произошло, море врагов не расступилось перед нами.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабский легион продолжал наступать. Вот постепенно исчезла паутина под потолком и перед глазами встала иная картина.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
А был ли Котель по-настоящему нашим? Разве не управляла нами тяжелая рука англичан? Разве не подвергались мы возле Стены постоянным унижениям и оскорблениям?
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Снова была война, и вновь ожили наши воспоминания. Затхлая кладовая, мощные взрывы, кошмарные разрушения.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Все сильнее становилась пальба, все чаще пролетали снаряды. Но все равно настроение у нас было приподнятым.
Рабби Н. Новик
Из книги «Пророчества Торы: Израиль сегодня и завтра»
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабы творили там все, что им заблагорассудится, а английские военнослужащие, присланные британскими властями специально для поддержания порядка, при любом инциденте неизменно смотрели в другую сторону
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Евреи вынуждены бежать из Старого города, чтобы не стать жертвами арабов
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Раненые продолжали идти непрерывным потоком. Некоторых втаскивали на носилках и укладывали на пол или на кровать.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
В 1920 году верховная власть Великобритании в Палестине получила официальное признание в форме мандата, предоставленного Лигой Наций. Британия должна была управлять делами в стране до тех пор, пока коренное население — еврейское и арабское — не достигнет политической зрелости и готовности к независимому самоуправлению.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Я старательно прислушивалась, пытаясь определить, кто же беседует в столь поздний час. Впрочем, это недолго оставалось загадкой, поскольку голоса становились все громче и громче.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Смотровая площадка на горе Сион всегда была переполнена людьми. Может быть, героине удастся увидеть оставленный дом?