Спасение Торы из огня Катастрофы. гл. 32: Американцы бомбят Шанхай.

В 1943 и 1944 годах японская военная машина на чала давать серьезные сбои. После разгрома японского флота военно-морские силы США захватывали остров за островом, и вскоре обширные территории в Тихом океане были освобождены от японского владычества.  
Несмотря на героизм и крайнее самопожертвование защитников, мощные укрепления японцев оказались бессильны перед американской военной техникой. Вторжение американцев в саму Японию было теперь только вопросом времени.
При таких обстоятельствах положение Шанхая становилось весьма ненадежным. Опасались, что лобовая атака на Японию причинит американцам слишком большие потери в людях и боевой технике. Поэтому необходимо было открыть в континентальном Китае второй фронт, создав тем самым, с одной стороны, базу для поддержки нападения на Японию, а с другой, — смертельную угрозу тылам японской армии на азиатском континенте. Японское высшее командование прекрасно это понимало. Было предпринято все необходимое для укрепления обороны города. По замыслу японского генерального штаба Шанхай должен был стать для американцев тем, чем стал для немцев Сталинград.
Перспектива превращения Шанхая в важнейший стратегический объект, несомненно, несла в себе серьезную опасность для огромного населения города. А в намерении союзников захватить Шанхай сомневаться не приходилось: число налетов американской авиации на город резко увеличилось. Каждую ночь в одно и то же время, хоть часы сверяй, завывание сирен гнало все население в убежища. Наряду с другими важными объектами американские летчики, в первую очередь, бомбили военные заводы рядом с портом и военно-морские сооружения — как раз те районы, где обитали жители гетто. Когда же противовоздушная оборона японцев была окончательно подавлена, налеты стали продолжаться до самого утра.
По сути еврейские беженцы оказались заложниками в этой смертельной игре. Постоянное ожидание гибели, синагога, ставшая последним прибежищем для молящих о чуде, сотни людей, лежащих в убежище, прижавшись друг к другу, матери, прикрывающие собой младенцев, — те ночные бомбежки оставили в памяти людей неизгладимый след. Непрекращающееся звучание псалмов и молитв тонуло в грохоте бомбовых разрывов и надсадном реве самолетов над головой.
Многие евреи выжили в этой мясорубке только чудом. Один ученик ешивы дремал после обеда на своей кровати, когда с запозданием взвыла сирена противовоздушной обороны. В тот же миг на дом рухнула бомба. Воздушной волной молодого человека вместе с обломками здания и кроватью выбросило на улицу, и он был погребен под грудами кирпича, штукатурки и дерева. Вокруг сразу стало темно, только где-то вдалеке пробивался лучик света. С огромным трудом юноше удалось выбраться из-под завала. В состоянии шока, не понимая еще что случилось, он вбежал в соседний дом и вдруг увидел себя в зеркале — покрытый пылью и грязью, черный от сажи, он все-таки был цел и невредим.
Даже под бомбами японцы продолжали возводить укрепления для обороны Шанхая. Все важнейшие магистрали, перекрестки города превратились в укрепленные точки с высокими сварными щитами и мешками с песком. На крышах высотных зданий разместились зенитки. На главных улицах через каждые несколько метров были вырыты одиночные окопы для японских солдат.
Столицу мировой торговли планомерно перестраивали в надежную крепость. Японцы не уставали с гордостью заверять, что Шанхай станет для американцев вторым Сталинградом и уж во всяком случае не достанется противнику без боя.
Тщательные военные приготовления красноречиво свидетельствовали о том, что ожидает шанхайцев. Да и недавнее прошлое — пример Манилы — говорило им о многом. Там, на Филиппинах, японцы тоже клялись, что не сдадут главный город оккупированной ими страны. И, действительно, защищая каждый квартал Манилы, ни один солдат не покинул свой окоп; они или погибали от пуль американцев, или делали себе харакири. В конце концов Манила вся оказалась объятой пламенем, и поражение японских войск стало неминуемым. Тогда в последние дни обороны японцы вне себя от ярости принялись убивать всех подряд, ища врагов среди мирных жителей. Американцы вошли в пустой, разрушенный, залитый кровью город.
Неудивительно, что подобные приготовления заставили европейских беженцев в Шанхае ощутить всю безнадежность своего положения. Тем временем религиозная еврейская община, и прежде всего ее лидеры, неустанно искали возможность спасения. Был, в частности, разработан план побега на север, в Тяньцзинь. Однако руководство самой сплоченной группы — ешивы Мир — усматривало в этом плане слишком большой риск: в пути евреев постоянно поджидала бы опасность нападения воинственных племен или бродяг-туземцев из пустынных районов Китая.
В те дни сомнений, когда евреи взвешивали все “за” и “против”, вновь был брошен жребий Виленского Гаона. Тот же известный мудрец вновь раскрыл Танах. И снова предстало перед ним чудесное решение. Ответ содержался в отрывке из книги Йешая (37:35): “Я буду охранять город сей, чтобы спасти егс (от гнева ассирийского царя) ради Себя и ради Дави да, раба Моего”. Параллель была очевидна. .
“Я буду охранять город сей” — явно относилось к Шанхаю и прямо отвечало на вопрос, выживет ли город. “Чтобы спасти его” (от гнева ассирийского царя) относилось уже к опустошительным налетам американской авиации. “Ради Себя и ради Давида, раба Моего” касалось ешивы Мир и преданности ее учеников и раввинов служению Всемогущему, той преданности, которую они доказали на деле в самых критических ситуациях. Таким образом, цитата из Танаха заверяла: Шанхай будет спасен ради посвятивших себя Б-гу слуг Его, которые иносказательно были представлены царем Давидом.
Споры и сомнения по поводу того, надо ли бежать из Шанхая, вмиг угасли. Было решено оставаться всем здесь и ждать проявления Б-жественного Милосердия. Никто и не подозревал о создании в Соединенных Штатах атомной бомбы. Никто не мог себе представить насколько быстро закончится война в Тихом океане и насколько бесполезна вся лихорадочная подготовка японцев к обороне Шанхая.