Спасение Торы из огня Катастрофы. гл. 30: Во власти Торы.

История шанхайского гетто была бы неполной без рассказа о целом ряде подробностей, демонстрирующих необычное отношение японцев к ученикам ешивы.
Любой приказ, относящийся к обитателям гетто, ставил своей задачей оскорбить и унизить и без того уже оскорбленных и униженных. Для значительной части беженцев заключение в стенах гетто означало потерю даже тех жалких грошей, которые прежде перепадали им за случайную работу. Японцы запретили покидать гетто в поисках заработка. Гарантией для получения пропуска могла служить лишь справка от работодателя, что он готов тебя нанять. Но где же достать такую бумажку, если нанимаешься на день-два, а то и на считанные часы? Вдобавок ко всему за пропуском, если ты можешь на него рассчитывать, приходилось выстаивать в многочасовой очереди под палящим солнцем, а когда, наконец, подходил твой черед, на тебя обрушивался поток грубых и оскорбительных вопросов. Тут уж начальство гетто не стеснялось и выражениях. Нередко просителей даже били. Поскольку пропуск выдавался не больше, чем на три месяца (так называемая сезонка), каждое его продление превращалось для просителя в новую пытку с садистскими выходками и фантастическими прихотями двух японских чиновников, которые заправляли этой службой.
Нарушение правил пользования с таким трудом доставшегося пропуска: ранний уход из гетто или позднее возвращение, отклонение от маршрута следования на работу или с работы, — все имело фатальные последствия. Даже один единственный день в тюрьме Уорд Роуд был равносилен смертному приговору. Камеры кишели вшами — переносчиками свирепствовавшего в тюрьме тифа.
Члены ешивы бросили вызов тем, кто нагнетал атмосферу страха и преследований в гетто — они еще активней отгородились от всего окружающего своими занятиями. С неослабевающим упорством они занимались чуть не круглые сутки. Днем собирались в Бейт Аарон или синагоге на Музеум роуд, расположенной в самом центре бывшего интерпоселка, сразу за территорией гетто. Вернувшись обратно до одиннадцати вечера, когда начинался комендантский час, многие продолжали учебу в специальном Центре, открывшемся в гетто.
Жестокий порядок заключения практически не затронул учащихся и раввинов ешивы. Точней, они его не замечали, а потому по сути избежали новых испытаний. Отношение японцев к обитателям ешивы резко контрастировало с общей направленностью устава гетто. По непонятным причинам японцы позволили ешиботникам жить по-своему. С самого начала всем членам ешивы выдали коллективные пропуска, по которым они имели право покидать гетто и возвращаться в иск) целыми группами. Позже (в это трудно поверить, но такова истина) высокопоставленный чиновник из администрации гетто снабдил каждого индивидуальным пропуском, причем сам явился в ешиву для выполнения этой процедуры! Если вспомнить, как доставались пропуска другим, то становится очевидным, что это было ни чем иным, как ясным проявлением покровительства Всевышнего.
Несмотря на все преследования и указы, наперекор давлению и опасностям сшива продолжала углубленную с полной отдачей учебу. Во имя совершенствования своих знаний приверженцы Торы отрешились от всех мыслей об элементарных удобствах, не говоря уж о каком-либо благополучии. Избрав себе высокую цель, они заслужили экстраординарную привилегию — всегда находиться под Б-жественной защитой.